Неточные совпадения
Чужды раболепствования не токмо в том, что благоговение наше возбуждать может, но даже и в люблении нашем, мы,
отдавая справедливость великому мужу, не возмним быти ему
богом всезиждущим, не посвятим его истуканом на поклонение обществу и не будем пособниками в укоренении какого-либо предрассуждения или ложного заключения. Истина есть высшее для нас божество, и если бы всесильный восхотел изменить ее образ, являяся не в ней, лице наше будет
от него отвращенно.
Кругом тихо. Только издали, с большой улицы, слышится гул
от экипажей, да по временам Евсей, устав чистить сапог, заговорит вслух: «Как бы не забыть: давеча в лавочке на грош уксусу взял да на гривну капусты, завтра надо
отдать, а то лавочник, пожалуй, в другой раз и не поверит — такая собака! Фунтами хлеб вешают, словно в голодный год, — срам! Ух, господи, умаялся. Вот только дочищу этот сапог — и спать. В Грачах, чай, давно спят: не по-здешнему! Когда-то господь
бог приведет увидеть…»
Знаю, что многие из этих людей будут с самоуверенностью доказывать, что они считают свое положение не только законным, но необходимым, будут в защиту свою говорить, что власти
от бога, что государственные должности необходимы для блага человечества, что богатство не противно христианству, что богатому юноше сказано
отдать имение, только если он хочет быть совершен, что существующее теперь распределение богатств и торговля такими и должны быть и выгодны для всех и т. п.
Отдаст богу ответ в пролитой крови и погибели множества людей невинных, кто скоростию перепакостил здешние дела и обнажил
от войск.
Из роду Отрепьевых, галицких боярских детей. Смолоду постригся неведомо где, жил в Суздале, в Ефимьевском монастыре, ушел оттуда, шатался по разным обителям, наконец пришел к моей чудовской братии, а я, видя, что он еще млад и неразумен,
отдал его под начал отцу Пимену, старцу кроткому и смиренному; и был он весьма грамотен: читал наши летописи, сочинял каноны святым; но, знать, грамота далася ему не
от господа
бога…
Вот они на столе: тысяча сто. Ты съезди к ней сегодня и
отдай собственноручно. Нате, мол, Зинаида Савишна, подавитесь! Только, смотри, и виду не подавай, что у меня занял, храни тебя
бог! А то достанется мне на орехи
от кружовенного варенья! (Всматривается в лицо Иванова.) Ну, ну, не надо! (Быстро берет со стола деньги и прячет в карман.) Не надо! Я пошутил… Извини, ради Христа!
Вчера он занемог горячкою, а сегодня поутру я получил письмо
от приказчика, в котором он уведомляет, что старшего сына моего разбили лошади, что он чуть жив, а старуха моя со страстей так занемогла, что, того и гляди,
отдаст богу душу.
Узнали наконец одну капитальную вещь, именно: что князем овладела какая-то неизвестная Степанида Матвеевна,
бог знает какая женщина, приехавшая с ним из Петербурга, пожилая и толстая, которая ходит в ситцевых платьях и с ключами в руках; что князь слушается ее во всем как ребенок и не смеет ступить шагу без ее позволения; что она даже моет его своими руками; балует его, носит и тешит как ребенка; что, наконец, она-то и
отдаляет от него всех посетителей, и в особенности родственников, которые начали было понемногу заезжать в Духаново, для разведок.
«Я решительно влюблен: во мне совершается что-то странное и непонятное.
Бог знает что бы я готов был
отдать, если бы она меня полюбила! Я бы за это готов был отказаться
от всего».
Те святые мученики, кои боролись за господа, жизнью и смертью знаменуя силу его, — эти были всех ближе душе моей; милостивцы и блаженные, кои людям
отдавали любовь свою, тоже трогали меня, те же, кто
бога ради уходили
от мира в пустыни и пещеры, столпники и отшельники, непонятны были мне: слишком силён был для них сатана.
Вера Филипповна. Прошу вас принять их
от меня. (
Отдает деньги обратно.) Разделите их пополам! И дай
бог, чтобы они вам на пользу пошли.
Раньше она была за почтмейстером и привыкла у него к пирогам и к наливкам, а у второго мужа и хлеба черного не видала вдоволь; стала чахнуть
от такой жизни да года через три взяла и
отдала богу душу.
Лет через семь после бракосочетания синий Степан Степанович, отекший
от водяной, полунемой
от паралича,
отдал богу душу — около того времени, когда Лев Степанович отделывал свой дом на Яузе.
— Хоть куда
отдавай, все едино! Меня не испугаешь, — отвечал Яшка. — Я за
бога, за великого государя стою, — за
бога, слуги антихристовы, стою! Слышишь? Думаете: заперли, так уж я вам подвержен? Не-ет! Стучу, вот, слава-те, господи, царица небесная… поддерживает меня бог-от! Не подвержен я антихристу.
— Смотрите, Марья Петровна, не нажить бы вам бед с вашими лечениями! Сами же говорите, что старик этот чуть живехонек… Ну, а как он вдруг да
отдаст у вас
богу душу, умрет, что вы думаете? Знаете ли, какое это дело? Да тут
от суда не отделаешься. Разве не слышали, каких хлопот нажил себе чрез такой же точно случай Егор Иванович Редечкин третьего года?… Христос с вами, Марья Петровна, что вы делаете?…
—
Бога не боится родитель твой — в чужи люди сыновей послал! Саввушку-то жалко мне оченно — паренек-от еще не выровнялся, пожалуй, и силенки у него не хватит на работу подряженную. Много, пожалуй, придется и побой принять, коль попадется к хозяину немилостивому. Чем сыновей-то в кабалу
отдавать, у меня бы денег позаймовал. Не потерпит ему Господь за обиды родным сыновьям.
И я взял из его рук письмо maman
от довольно давней уже даты и прочел весть, которая меня ошеломила. Maman, после кратких выражений согласия с Кольбергом, что «не все в жизни можно подчинить себе», справедливость этого вывода применяет к Христе, которая просто захотела погибнуть, и погибла. Суть дела была в том, что у Христи явилось дитя, рождение его было неблагополучно — и мать и ребенок
отдали богу свои чистые души.
— Послушай ты меня, Семен Митрич! — говорит он горячо, поднимаясь и уже моргая не одной правой щекой, а всем лицом. — Истинно, как перед
богом… разрази меня создатель, после Святой получу
от Степана Кузьмича за оси и
отдам тебе не руб, а два! Накажи меня
бог! Перед образом тебе говорю, только дай ты мне ружье!
— Не мудрое дело, ваше сиятельство, и ума лишиться
от такого бесчеловечия!.. Избить шестьсот шестьдесят восемь собак, ничем неповинных!.. Это дело, сударь, не малое!.. Ведь это все едино, что как царь Ирод неповинных младенцев избивал!.. Чем бедные собачки провинились перед вашим сиятельством? Ведь это не шутка: шестьсот шестьдесят восемь собак задавить!.. Надо ведь будет вашему сиятельству и
богу на страшном судище ответ
отдавать…
— Тебя хотят монахи сжечь, Мария! — сказал он жене, пришедши домой
от епископа. — Они говорят, что ты ведьма, и приказали мне привести тебя туда…Послушай, жена! Если ты на самом деле ведьма, то
бог с тобой! — обратись в черную кошку и убеги куда-нибудь; если же в тебе нет нечистого духа, то я не
отдам тебя монахам…Они наденут на тебя ошейник и не дадут тебе спать до тех пор, пока ты не наврешь на себя. Убегай же, если ты ведьма!
Помни притом: мы взяли их
от отцов и матерей для того, чтобы образовать и воспитать, в чем должны
отдать отчет
Богу».
Эта-то забава не прошла даром несчастному обливанцу, и
от последовавшей затем горячки он
отдал душу
Богу.
— Глупцы, злые люди, тут же и посол, не знают, что говорят, или говорят по ненависти! — отвечал Антон. — Когда я пришел к больному, он лежал в беспамятстве.
От моей перевязки и лекарства очнулся: слава
богу, в нем пробудилась жизнь! Покричит и перестанет. Если же не станут его лечить или
отдадут на руки знахарям татарским или русским, так не ручаюсь, чтобы он завтра или послезавтра не умер.
Кузьма, озлобленный более на Степана не за ругань в застольной, а за то, что он, в качестве любимца барыни, стал иметь вид на Фимку и даже не раз хвастался, что поклонится барыне о браке с Афимьей — действительно поучил его как следует. Замертво унесли Степана из конюшни на палати в людскую избу, где через пять дней он
отдал Богу Душу. Отцу Варфоломею сказали, что он умер
от пьянства, и он даже, укоризненно покачав головой, заметил...
Вот как получу по чину капитана
от бомбардир и капитана корабельного жалованья из воинской казны, то волен в них ко всякому употреблению, потому что я службою для государства, как и прочие офицеры, те деньги заслужил; а народные деньги оставляются для государственной пользы, и я обязан в них некогда
отдать отчет
Богу.
— Так точно, ваше сиятельство,
от болезни, месяца с два грудью промаялся… и недавно
Богу душу и
отдал… — отвечали Анфиса.
— Только в здоровьи большой изъян
от него делается, — продолжала она вслух, — трех дней после того человек не выживает, потому и дать его — грех на душу большой взять надо, все равно, что убивство… Баба-то делается совсем шалая, в умопомрачении, видела я однорядь еще в своей деревне, одна тоже девка на другой день после этого снадобья
Богу душу
отдала… Говорю, что все равно, что убивство, грех, большой грех.
Отправленная в Обуховскую больницу, она через три недели
отдала Богу душу
от скоротечной чахотки, развившейся из воспаления.
— Замуж я тебя
отдам… Довольно учена… И
от твоей учености, если муж не сбежит, скажи слава
Богу…
— Слава
Богу, — сказал Ранеев, скидывая шляпу, — хоть купель нашего христианства нам
отдают. Благодарите, господа и госпожи,
от лица всех русских.
Христианин только для того и знает истину, чтобы показать ее другим и — более всего — близким ему, связанным с ним семейными и дружескими связями людям, а показать истину христианин не может иначе, как не впадая в то заблуждение, в которое впали другие, не становясь на сторону ни нападающих, ни защищающих, а
отдавая всё другим, жизнью своей показывая, что ему ничего не нужно, кроме исполнения воли
бога, и ничего не страшно, кроме отступления
от нее.
Что делать чистому юноше, девушке? Соблюдать себя чистыми
от соблазнов и, для того чтобы быть в состоянии все свои силы
отдать на служение
Богу и людям, стремиться к большему и большему целомудрию мыслей и желаний.
Это моление шло за нас и за наше избавление, когда им, может быть, лучше было бы молиться за свое
от нас избавление, и я, архиерей, присутствовал при этом молении, а отец Кириак
отдавал при нем свой дух
богу и не то молился, не то судился с ним, как Иеремия пророк, или договаривался, как истинный свинопас евангельский, не словами, а какими-то воздыханиями неизглаголанными.